Неточные совпадения
— Так-с; они ни больше ни меньше, как выдали студента Богатырева, которого увезли в Петербург в крепость; передавали все, что слышали на сходках и в домах, и, наконец, Розанов
украл, да-с,
украл у меня
вещи, которые, вероятно, сведут меня, Персиянцева и еще кого-нибудь в каторжную работу. Но тут дело не о нас. Мы люди, давно обреченные на гибель, а он убил этим все дело.
— Так-с! Испугался очень,
укравши эти самые
вещи.
Сначала он пользовался только на покупках жильцов, но этого [было] мало для всех его расходов, и он где мог стал таскать деньги и ценные
вещи из квартир жильцов и
украл кошелек Евгения Михайловича.
Потом Прокоп посетил мой чемодан, и так как нельзя было взять
вещей очень громоздких, то
украл (кажется, я вправе употребить это выражение?) два батистовых носовых платка. Затем он вскрыл мой дорожный несессер и
украл оттуда чайную серебряную ложку.
— Прошу не швыряться чужими
вещами, которые вы
украли! — закричал Михаленко страшным голосом и быстро сел на кровати. Глаз его еще больше вылез из орбиты, а дряблые щеки запрыгали. — Вы мерзавец! Я знаю вас, вам не в первый раз присваивать чужое. Вы в Перми свели из гостиницы чужую собаку и сидели за это в тюрьме. Арестант вы!
Исправник позвал солдат, велел связать и вести его на телегу. Когда его с связанными ногами взвалили на телегу, Аксенов перекрестился и заплакал. У Аксенова обобрали
вещи и деньги, отослали его в ближний город, в острог. Послали во Владимир узнать, какой человек был Аксенов, и все купцы и жители владимирские показали, что Аксенов смолоду пил и гулял, но был человек хороший. Тогда его стали судить. Судили его за то, что он убил рязанского купца и
украл 20000 денег.
Полицейские сказали: «У вас
украли эту
вещь, а вот вор».
Разбойник стал оглядываться кругом — что бы ему
украсть, увидал большой серебряный подсвечник и думает: «Возьму я эту
вещь — она много денег стоит — и уйду отсюда, а старика убивать не буду». — Так и сделал.
Не ответила Дуня, но крепко прижалась к отцу. В то время толпа напирала, и прямо перед Дуней стал высокий, чуть не в косую сажень армянин… Устремил он на нее тупоумный сладострастный взор и от восторга причмокивал даже губами. Дрогнула Дуня — слыхала она, что армяне у Макарья молоденьких девушек
крадут. Потому и прижалась к отцу. Протеснился Марко Данилыч в сторону, стал у прилавка, где были разложены екатеринбургские
вещи.
Какие хорошие люди! Пока я пью чай и слушаю про Сашу, мои
вещи лежат на дворе, в возке. На вопрос, не
украдут ли их, мне отвечают с улыбкой...
Это то же самое, как если бы вор,
украв что-нибудь, настолько восхитился бы прелестью краденой
вещи, что стал бы ее носить на память на виду у всех.